БОЛЬШАКОВ ВЛАДИМИР АЛЕКСАНДРОВИЧ
/1924 – 2001/
Поэт, прозаик, режиссёр, журналист, человек, прошедший большой жизненный и творческий путь. Родился 27 июля 1924 года в селе Медведки Тульской области, в семье учителя. В 17 лет добровольцем ушёл на фронт, в 1944 году был тяжело ранен и демобилизован. Награждён орденами Славы 3-й степени, Отечественной войны 1-й степени, медалью «За отвагу» и др. После войны окончил Тульское театральное училище /1947/, ГИТИС /1961/, высшие режиссерские курсы /1975/. Был членом КПСС /с 1953/. Работал на Тульской студии телевидения /1956 – 85/, зав. отделом писем газеты «Новомосковская правда» /1985 – 98/.
Печатался как поэт с 1948 года – сначала в газете «Белгородская правда», затем выходили сборники его стихов, поэм, прозы. Вот названия некоторых его книг: «Одна семья», «Материнский упрек», «Половодье», «Незабудки для Натали», «Семьянский большак». С 1952 года – член Союза Писателей России.
В.А. Большаков не коренной ветлужанин, но часто бывал здесь в гостях у родственников и мечтал поселиться навсегда, т.к. природа Поветлужья, да и здешний народ ему очень нравились. К сожалению, смерть помешала осуществиться этим планам.
В один из приездов в город Ветлугу в 1998 году состоялась его встреча с местными поэтами. Он высоко оценил их творчество, нашёл его интересным и плодотворным. Именно по его совету и подсказке в городе было организовано поэтическое объединение. Уже через год, вдохновлённые поддержкой, ветлужские поэты издали первую книгу с необычным названием – «ЭНЕРиЯ». В этом слове древнемарийское название реки Ветлуги соединяется с творческим Я каждого из поэтов. Все они – с Ветлуги-реки, которая поит, кормит, вдохновляет, исцеляет и всегда притягивает к себе, как бы далеко от неё не уезжали. «Река» и «Я» - просто, поэтично и понятно. Так же решили они назвать и своё литературное сообщество. Творческое объединение «ЭНЕРиЯ» - ветлужское детище В.А. Большакова. Он был их крёстным отцом, дал путёвку в жизнь.
В последние годы В.А. Большаков жил в городе Новомосковске Тульской области. Удостоен звания «Почетный гражданин города Новомосковска». Умер 4 декабря 2001 года.
ПЕСНЯ
Мне где б ни жить,
Мне дайте только угол,
Чтоб было в нем и сухо и светло,
Чтоб мог я слышать,
Как бунтует вьюга,
Как дождь весенний бьется о стекло.
Мне где б ни жить:
В деревне ли, в столице,
В глухом лесу, в степи, в конце концов!
Друзей моих мне б только видеть лица,
Да видеть иногда твое лицо…
Что мне за дело,
Что мне будет кровом?
Мне б только жить,
Мне 6 только жить и жить!
И мучиться мне вечной мукой слова,
И трудный жребий свой боготворить!
Мне где б ни жить
Под этой звездной синью
Была бы лишь тропа моя светла,
Была бы только за окном Россия,
Ржаное поле, речка и ветла!
Я ЕДУ К ДРУЗЬЯМ
Знакомой дорогою мчится мой поезд,
Все дальше и дальше в степные края.
Лежу я на полке, а вместе со мною
Бессонная спутница, память моя.
И нет в ней пробелов, она не обманет,
Но только сегодня зачем она мне,
Когда мое прошлое, как на экране,
Я вижу в широком оконном окне?
Проносятся станции и полустанки,
Мосты и станицы — я их узнаю.
Здесь сотнями рыскали черные танки,
Здесь смерть покушалась на юность мою.
Она грохотала, визжала от злости,
И черным был белый и радужный свет.
Друзья мои, где вы?
Я еду к вам в гости,
Я еду к вам в гости, хоть вас уже нет.
Вас нет ни в Сибири, ни в тихом Полесье,
Вас нет в деревнях у родного крыльца.
Вы есть только в бронзе,
Вы есть только в песнях
И есть вы еще в материнских сердцах...
Картины боев, что с годами поблекли,
Вдруг снова мне видятся, ярко ожив.
И мне, уцелевшему в огненном пекле,
Иной раз не верится в то. что я жив.
ЕЩЕ НЕ ВСЯ ПОВЕРЖЕНА РОССИЯ!
Мне так светло под этой звездной синью,
И ночь необъяснимо хороша!
Еще не вся растоптана Россия,
Еще не вся отравлена душа!
Еще в моей родимой Серебряни,
Добро творящей испокон веков,
Помимо всякой приблатненной дряни
И зековской убогой, хмурой пьяни
И песни петь родные под гармонь.
Есть несколько здоровых мужиков!
Еще не все мы разучились слушать
И есть у нас еще живые души —
Ты только за живое их затронь.
Еще не вся повержена Россия.
И в этот смутный, в этот грозный час
Глубинная неведомая сила
Таится в ней, я верю, про запас.
Я внятно слышу этот смутный рокот
По оскорбленной нищенской Руси.
Но вырвется он вдруг, как полк Боброка,
И уж тогда пощады не проси!
Все громче отзвук ропота людского,
Прислушайся к суровым голосам.
Но нет еще здесь Дмитрия Донского,
И Сергий где-то бродит по лесам.
БАЛЛАДА О ПОСЛЕДНЕМ БАРАКЕ
Я помню дом твой розовый, барачный,
С подъездом нараспашку, не с крыльцом.
Он для прохожих был таким невзрачным,
А для меня — загадочным дворцом.
Я на него глядел, благоговея,
Я лучшего на свете не желал,
Хотя в нем не принцесса и не фея,
А ты, десятиклассница, жила.
Я перенес тоски моей удушье,
Протер глаза и понял, наконец;
Китайскою стеною равнодушья
Был обнесен твой сказочный дворец.
По-над рекой сверкает город Южный
И ГРЭС басит в вечерней тишине.
Я прихожу сюда. И что мне нужно
Женатому, седеющему, мне?
Сошла на землю огненная осень —
Печальней левитановский покой.
И как-то раз сюда пришел бульдозер,
А вслед за ним, рокочущий, другой.
Они твой дом объехали вначале
И встали от него невдалеке
И про себя о чем-то проворчали
На том, своем, железном языке.
А дом стоял пустой, подслеповатый,
Тридцатых лет последний старожил.
Глядел он почему-то виновато,
Как будто мало людям послужил.
И было грустно здешнему народу,
По-человечьи грустно, просто так,
Когда, рванувшись с ходу, с разворотом
Бульдозеры утюжили барак.
Для них он был коробочкой бумажной,
Прошлись, разок - и делу тут конец.
Здесь вознесется дом многоэтажный
И будет он поистине дворец!
Но мне в том доме ничего не надо,
Не новосел я с радостным лицом.
Тот бывший, двухэтажный, тот, горбатый,
Тот для меня останется дворцом.
ЛИДИИ РУСЛАНОВОЙ
Тяжеловата, старчески красива,
Она запела, и во всех краях
Ее услышав, дрогнула Россия
И замерла, дыханье затая.
Она поет, то звонко озорная,
То чуть слышна, то мощно высока.
И видится мне липа вековая,
И дальняя дорога полевая,
И в полумраке профиль ямщика.
Она поет. Смеемся мы и плачем,
Ведь в сердце русской песни бродит кровь.
Все по большому счету, не иначе:
И радость, и раздумье, и любовь.
Как ветром сдуло модные песнюшки,
Что громобойно в уши лезут всем.
Эстрадные поблекли погремушки,
Как будто их и не было совсем!
Она поет, чтобы сердцами слиться,
Над бездарью невольный суд верша.
Как по тебе, великая певица,
Истосковалась русская душа!
ВЕТЛЫ ШУМЯТ
Я в веневской деревне родился и рос,
Много знаю я здесь и дорог и дорожек,
Я пленен лебединою статью берез,
Только ветлы мне все-таки чем-то дороже.
Ветлы, ветлы! Над вами простор голубой,
Вы вблизи человека живете недаром,
И дома и сады, заслоняя собой
Oт пронзительных бурь, от дождей и пожаров.
Если грянет откуда лихая беда
И лавиной попрут басурманские кони,
Ветлы-стражники смотрят в тревожную даль,
Как Добрыни-Никитичи из-под ладони.
Чьи там темные тени ложатся на пруд?
Будто молится кто-то в надежде и муке?
Это ветлы-старушки поклоны кладут,
Тянут к небу засохшие черные руки...
А какая под вами прохладная тень,
Как в тенечке на травке попраздновать любо!
Вековые дозорные всех деревень,
Сторожа одноногие в длинных тулупах.
Мы уходим, бросая отцовы дома,
В деревнях остаются лишь ветлы и птицы.
И стоят те дома, как большие тома;
В них закрыты и двери, и ставни-страницы.
А еще мне дороже, еще мне милей
Непомерно обширные и вековые,
Одиноко стоящие среди полей
И лугов заливных тополя - баобабы России!
И когда на мать-мачехи желтый пушок
С первой песенкой сядет пчела-побирушка
И когда у завалинки лопушок
Любопытное к солнышку вытянет ушко,
И когда забелеют, проснутся сады,
Ветлы явятся в мареве, точно виденья.
Я не знаю иной на земле красоты,
Краше этого раннего чудо-цветенья!
Сторожа, деревень, часовые земли,
Горемычные вдовы в серебряных шалях,
Как бы вас через годик-другой не снесли:
Вы кому-то на этой земле помешали.
Ветлы милые, ветлы — вы всюду со мной,
Вас не просто всесильным бульдозером стронуть!
Как шатры и как шар необъятный земной
Величавые ваши могучие кроны!
Ну, а если бульдозеры все же придут
И со стоном вы рухните навзничь покорно.
Минет срок и повсюду побеги дадут
Вековечные ваши глубинные корни.
